По его словам, это действительно глобальная проблема, которая касается абсолютно всех стран, абсолютно всех регионов — и Европы, и Америки, и Азии, и Африки. И тенденция эта возникла не в последние годы, а наблюдается где-то на протяжении, как минимум, уже лет 30.

«Раньше это было известно в профессиональных кругах, а сейчас оглашается на широкую публику. Если говорить о том, с чем это абсолютно четко коррелирует, то прослеживается связь между тенденцией к увеличению количества людей с непсихотическими психическими расстройствами и общим увеличением количества информации в мире. Здесь важно оговориться, что речь идет не о шизофрении, не о болезни Альцгеймера, а именно о том, что называется депрессиями, паническими атаками, тревожностью, то есть не безумием в бытовом понимании, а именно психическом дискомфорте, когда человек сохраняет свою личность, но при этом испытывает существенный дискомфорт. Если в начале 20 века общее количество информации в мире увеличивалось раз в десять лет, потом раз в пять лет, раз в год, то последнее время уже раз в два месяца общий объем информации в мире увеличивается кратно, при этом надо понимать, что объем информации в начале 20 века и объем информации сегодняшней — это совершенно несопоставимые цифры», — сказал он.

Эксперт отметил, что тревожность не имеет отношения к какой-то патологии.

«Тревога — это ожидание неких неблагоприятных последствий для себя, не имеющее под собой достаточных оснований. То есть, если, условно говоря, человек находится в зоне боевых действий, постоянно смотрит на небо в ожидании того, что может произойти какая-то атака или прилет, то это закономерное явление. Если человек продолжает делать тоже самое в мирной ситуации, то это уже тревожность», — пояснил он.

Тетюшкин подчеркнул, что причина у всех таких расстройств одна — это нарушение баланса нейромедиаторов, то есть веществ в головном мозге, которые отвечают за передачу импульсов между различными отделами.

«Коронавирус дал еще один дополнительный толчок, но после окончания пандемии возможно только какое-то незначительное снижение, которое в последующем все-равно восстановится. То есть обратного развития вряд ли можно ожидать. Безусловно, ведущиеся боевые действия влияют на психическое здоровье людей, как комбатантов, так и нонкомбатантов, в любом случае. Но когда боевые действия закончатся, по крайней мере, теоретически предполагается, что их участники вернутся в мирную жизнь, и среди них будет, если мы берем официальную статистику ВОЗ, как минимум 50–80% носителей посттравматического стрессового расстройства. А это проблема не только для тех, у кого это расстройство есть, но и для всех окружающих людей. Так что один фактор отпадет, а другой фактор появится», — подытожил он.