— На днях в Госдуму был внесен законопроект, наделяющий статусом ветеранов боевых действий священнослужителей в зоне СВО. Как вы относитесь к этой инициативе?

— Думаю, это правильная инициатива, если речь идет о священнослужителях, которые состоят на службе и постоянно находятся “за ленточкой”. 

— В проекте говорится, что для получения статуса необходимо подтверждение не менее четырех месяцев богослужения, других религиозных обрядов и церемоний с участием военнослужащих, мобилизованных лиц и лиц, пребывающих в добровольческих формированиях, в ходе СВО.

— Я имею в виду, что если бы мне присвоили такой статус, мне было бы стыдно. Я ездил в зону боевых действий СВО четыре раза, всего на два-три дня. Так что подобного статуса я не заслужил.

— В одном из интервью вы сказали, что поначалу некоторые россияне не понимали, зачем буддийские ламы ездят “за ленточку”, прямо говорили, что монахам там не место. Как вы объясняли им свое решение?

— На самом деле, еще до начала специальной военной операции, когда я работал в Калмыкии, мы сотрудничали с силовыми структурами и армией. Два раза в год — во время призывной кампании провожали призывников, давали наставления. Также и с Росгвардией: проводили беседы со служащими, вместе отмечали национальные и буддийские праздники. Когда началась СВО, у нас не было никаких сомнений относительно того, принимать участие — я имею в виду оказывать духовную поддержку военнослужащим — или нет. Естественно, там, где народ, там и служители. Поэтому мы также помогали провожать мобилизованных, добровольцев, выезжали в зону СВО для проведения там бесед, служб, молебнов. 

И все же одно дело взаимодействовать с военнослужащими в мирное время и совсем дело — когда проходят боевые действия. До революции 1917 года служители обязательно сопровождали военнослужащих во всех военных походах. У духовенства были четко выработаны, инструкции: какие молебны и лекции читать, какие слова говорить. В советское время эта традиция прервалась, были гонения на религию. В 1990-х годах началось духовное возрождение, но “военной” темы оно не коснулось. Так что в 2022 году мы немного растерялись: какие службы будут уместны, какие лекции, с каким духовным образованием монах может ехать в зону спецоперации, а с каким — лучше не ехать. Понадобилось в этом разобраться.

И да, мы столкнулись с определенным давлением со стороны некоторой части общества, которые говорили: “Как же так, вы священнослужители, монахи, вы же за мир, почему вы благословляете людей на убийства?” 

Буддист всегда не желает войны. С точки зрения буддизма, убийство есть убийство. Ради ли Родины, ради ли ее защиты или чего-то еще, это все равно убийство. Но это не значит, что мы, буддистские монахи, должны отвернуться от того, что происходит, поскольку это непосредственно касается наших людей, наших земляков. Исходя из тех условий, в которых мы находимся, в которых находится наше общество, мы все равно стараемся нести свет учения, свои наставления, свои молитвы людям. Для того, чтобы поскорее закончилась СВО, чтобы наши бойцы вернулись домой, чтобы их ментальное, психическое здоровье также не пострадало в результате боевых действий. Именно с такой мотивацией мы туда едем. Где наш народ, часть народа, там и мы. Сейчас я практически не встречаю людей, которые каким-то образом критиковали бы наше служение в зоне СВО.

Мы не погружаемся в вопросы, как, из-за чего началась СВО. Но мы живем в этой стране, и мы в любом случае будем за свою страну, за свой народ, за своих земляков.

— Вы сказали, что вам пришлось заново создавать инструкции для служения в зоне боевых действий. А можете привести примеры тех правил, рекомендаций, тем, которые были утверждены советом монахов?

— Например, в буддизме есть отдельная тема, как правильно умирать. Наверное, для кого-то это странно звучит, но все же я посчитал важным объяснять ее солдатам, чтобы они были морально готовы, в том числе к смерти. Как подготовить свое сознание, чтобы позже обрести лучшее перерождение. Как накопить благую карму, для того, чтобы опять же следующее перерождение было лучше. Мы много говорим про карму, про то, какие мантры необходимо читать для защиты. У нас есть особый класс божеств, в переводе на русский — “защитники”. Я учу, каким защитникам читать мантры, молитвы для того, чтобы избежать угрозы для жизни. Если в минуту смерти солдат, вспомнив мои наставления, сможет правильно настроиться, прочитать нужную мантру, значит, наша поездка туда, встреча с ним были не зря. 

Кроме того, мы читаем лекции про сострадание, про то, что не нужно испытывать ненависть к врагу. Это тонкая тема: правильно объяснить военнослужащему, что он пошел на фронт не убивать украинцев. Он пошел, чтобы защищать интересы своей страны, защищать общество от неонацизма. От правильной мотивации очень много зависит, с точки зрения кармы. 

— Навещаете ли вы ребят в госпиталях? Работаете ли с бойцами после тяжелых ранений, которые навсегда меняют их привычную жизнь? 

— Конечно, посещаем. Буддизм — учение, которое старается нести свет, позитив. В подобных случаях, если человек, например, получил увечье, стал инвалидом, мы стараемся помочь ему правильно воспринимать ситуацию, фокусируем его внимание на том, что он выжил, что у него есть возможность практиковать, двигаться по пути духовного развития, общаться с семьей, участвовать в воспитании своих детей. Честно вам скажу, я практически не встречал людей, которые находятся в затяжной депрессии после ранения. Я думал, их будет гораздо больше, но в основном ребята, с которыми мы общались, с которыми работали, очень крепкие духом люди.

— А с семьями бойцов вы ведете работу? Объясняете им, что их родные до СВО и после СВО — довольно разные люди, что они изменились.

— Родители, жены приходят к нам в храм, просят прочитать молитву за их близкого, который находится на СВО. Для них это самая лучшая духовная поддержка — помолиться за родственников. Но то, о чем говорите вы, скорее зона ответственности психологов, врачей. Мы же стараемся общаться с семьями больше на религиозные темы.

Если говорить о реабилитации участников СВО, я бы разделил ее на три части. Первая — медицинская, физическая реабилитация. Вторая — психологическая. Помочь ребятам вернуться в обычную жизнь. Мы же полезны в третьей части — когда нужно наполнить эту жизнь духовностью.

— В прошлом году, в зоне СВО построили блиндаж, в котором располагается одновременно буддийский дацан и православный храм. Доводилось вам в нем бывать?

— Пока нет. Этот дацан построила другая буддийская организация — Буддийская традиционная Сангха России. Мы же сначала собирали и устанавливали юрту на безопасном расстоянии от зоны боевых действий, и наши ребята приезжали туда на молебны. Потом стали ездить непосредственно в зону СВО. Там встречи проходят в обычных блиндажах.

— В зону СВО вы наверняка едете не с пустыми руками, что обычно везете?

— Когда мы объявляем об очередной поездке, простые люди, представители различных организаций, муниципальных образований приносят свои пожертвования и подарки: мед, сладости, калмыцкую баранину. Я сам вегетарианец и не представляю, что у нее за вкус, но знаю, что ребята скучают по этому мясу и очень радуются, когда мы ее привозим. 

Мы разработали специальные молитвенники для военнослужащих: маленькие, карманные, которые можно положить в нагрудный карман. Обязательно берем их, а еще амулеты. В буддизме им придается большое значение. Для военнослужащих всегда делаются особые амулеты, которые их защищают. Есть целый канон изготовления амулетов, в том числе читается молитва. Бывает, ребята заказывают что-то конкретное, мы всегда стараемся исполнить их просьбу.

— Православные священники рассказывают, что на фронте к ним частенько подходят представители других конфессий и что там границы между религиями стираются. А вы такое наблюдаете?

— Да, бывает, что к нам на службу приходят семьи, которые, как они сами говорят, только что были в православной русской церкви, а теперь пришли помолиться с нами. За “ленточкой” к нам на молебны часто приходят русские. Был в моей практике такой случай, когда мы приехали к нашим ребятам-калмыкам в место их дислокации, а они как раз должны были пойти на задание. Тогда ребята из Дагестана сказали: “Давайте сегодня мы сходим за вас, потому что не каждый день у вас есть возможность пообщаться с буддийским монахом, а в следующий раз — вы за нас”. И дагестанские воины ушли, а наши смогли посетить молебен. Такое взаимопонимание, взаимовыручка присутствуют, потому что все военнослужащие, независимо от их вероисповедания, понимают важность религии.