– Наш бизнес был создан в конце 90- х, на волне возникновения монолитного строительства, – начал свой рассказ Сергей Александрович. – Создавая компанию, я сразу определился с приоритетом: «Мы хотим быть предприятием будущего, развивая технологии будущего!»

В этом русле мы и действовали, занимаясь производством продуктов, остро востребованных в настоящем, и пытаясь предугадать «товары будущего». Компания создавалась как национальная и семейная: мой отец, Александр Фёдорович Набатников, и брат Михаил – технологи, а себя я называю «завхозом»: иностранное слово «менеджер» мне не нравится. Я заведую хозяйством компании, развивая внутри неё новые идеи. Отец уже 40 лет, с института, работает на одном из заводов ОПК, при этом последние лет 15 «факультативно» занимаясь механообрабатывающими технологиями, ведя в качестве главного технолога наш бизнес по выпуску высокоточной механики. Но это направление мы развили не сразу.

Из отхода – в дефицит!

В начале 2000-х началось бурное развитие монолитного строительства, новая технология пришла в Россию. И «Пластметалл» начал выпускать импортозамещающие строительные материалы, пластиковые изделия для монолита.

В 2001 году в НИИ железобетона я купил необходимую технологию, и учёные помогли нам её доработать для производства полистиролбетонных блоков с использованием отходов пенопласта. Это разработка 1970-х годов, да и самого НИИ давно не существует, так что вопрос о патенте в начале 2000-х уже не стоял.

Нужно сказать, на первых порах, пока в России технологию использовали, кроме НИИ, только мы, полистиролбетон пользовался большим спросом и был настоящим дефицитом! На волне импортозамещения мы могли предложить заказчику цены в 2-3 раза ниже импортных. Ведь монолитные технологии пришли со всеми компонентами и комплектующими с Запада, а мы потихоньку их начали замещать. На отходах пенопласта и рециклинге пластика, из которых мы и ныне производим строительные материалы для монолита, на бурном росте рынка (около 200% в год) нам удалось приобрести в собственность два производственных объекта: в Лобне и в Пушкинском районе, в Цернской промзоне, близ деревни Цернское.

В Цернской промзоне, сельской местности с большим удалением от жилых домов, мы занимаемся изготовлением полистеролбетона для строительства. А предприятие по производству точной механики, возникшее позднее, находится в центре Лобни, где мы спокойно можем заниматься механообработкой. Соблюдение экологических норм для нас – очень важный момент.

Пластиковые изделия, которые мы изготовляем близ Цернского, необходимы для фиксации арматуры внутри бетона, без них она будет торчать из стен, пола и потолка, а конструкция не будет прочной, такое считается недопустимым браком и требует сноса части конструкции. Из полистеролбетонных блоков построены и наши производственные здания, строили мы и небольшие промышленные объекты для клиентов. Наши блоки не содержат песка и весят 300 кг на кубический метр, а альтернативные пенобетон и газосиликат того же объема – 500 кг. Последние из-за своего веса требуют более мощного фундамента, если иметь в виду многоэтажное знание. А по системе теплопроводности, чем тяжелее материал, тем толще должна быть стена. Наш материал на 40% легче, значит «теплее», стена на 25% уже. Заказчик поверил в этот материал, включает его в проекты, покупает уже 15 лет и продолжает это делать, так как ему важна площадь квартиры, сэкономленная по периметру кладки оконных проемов.

В основном, из полистеролбетона возводят жилые многоэтажки, но из него построено и несколько сотен тысяч квадратных метров частных домов. Претензий за 17 лет не предъявлял никто. Материал отечественной разработки, безупречный по долговечности, морозостойкости и теплотехнике, негорючий, экологически чистый, более того – производимый из отходов пенопласта. Кстати, мой собственный дом построен из полистиролбетона.

В своё время в Подмосковье существовали заводы по производству телевизоров, которые не могли решить проблему с утилизацией отходов в виде пенопластовых коробок. Они мне с удовольствием привозили тысячами кубов это сырье бесплатно.

Мы дробим упаковки и производим высококачественный полистеролбетон. Если пенопласт является материалом-загрязнителем, то внутри цемента он безопасен для экологии. Заказчики при таких технологиях экономят огромные деньги, в том числе и за счёт толщины кладки, практически получая бесплатно всю фасадную стену. Полоса в 10 см по периметру оконного проёма в квартире сегодня стоит десятки тысяч рублей, а блоки и кирпич того же проёма − на порядок меньше.

Мы были первопроходцами, но любой рынок быстро заполняется, так что со временем появились конкуренты. На сегодня полистеролбетон в Подмосковье производят пять-шесть предприятий.

До 2007 года монолитное строительство бурно развивалось, рынок рос, однако потом начался кризис в отрасли, бизнес пошел на спад.

Моя любимая цитата из Вернадского: «Любое живое существо, процесс или явление рождается, развивается, стареет и умирает». Любой бизнес, каким бы он сегодня ни был инновационным, устареет и кончится. На смену сегодняшнему продукту придут новые и прекратят его жизнь. Посмотрите в музее на изобретения середины 19 века, бывшие тогда революционными! Или более близкий к нам по времени пример: эволюция мобильных телефонов в последние десятилетия.

Точность − вежливость токарей

В 2007 году, когда рынок начал снижаться, я опёрся на квалификацию отца, связанную с технологиями в точной механике. Мы приобрели в Китае два первых станка с ЧПУ. Китайцы тогда удивили своими (завезёнными из Франции и Японии и очень дорогими) технологиями: эти станки, они до сих пор работают, производя качественную продукцию. В то время начал быстро развиваться рынок Гособоронзаказа. Мы участвовали в нескольких научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах (НИОКРах) как производители механики для электронной промышленности. Это позволило создать производство из 50 обрабатывающих центров.

За 14 лет мы обучили людей, в том числе и за границей. Было приобретено уникальное оборудование, позволяющее закрывать очень узкие технологические проблемы наших заказчиков за цену в 2-3 раза ниже, чем у международных корпораций.

«Пластметалл» производит детали для радиоэлектронной промышленности. Например, в Шереметьево, Домодедово стоят радиолокационные станции, позволяющие самолётам безопасно взлетать и приземляться, и я горд, что внутри этих систем работают тысячи произведённых нами деталей.

И по ассортименту их тоже тысячи. На сегодня для проверки качества механики мы имеем лабораторию, только в измерительные системы которой было вложено порядка 200 тысяч евро. В результате я могу точнейшим образом контролировать качество и выдавать паспорта на изделия.

Мы практикуем философию механообработки «без рук»: обрабатываем заготовки деталей на станках со всех восьми сторон, что исключает человеческий фактор и позволяет достигать безупречной точности.

Производительность труда на предприятии – свыше 6 млн на сотрудника в год. Мы платим 10% налогов с оборота, а по отрасли коэффициент налоговой нагрузки – 5,5%. Это говорит об очень высокой рентабельности за счёт высоких технологий, что приводит к выплате нормальных зарплат работникам и значительных налоговых отчислений. В «Пластметалле» трудятся 120 человек, 100 – на производстве механики: операторы-наладчики станков с ЧПУ, слесари, токари, фрезеровщики. При этом ни одного наладчика станков с ЧПУ с рынка труда мы не привлекли: образовательная система начала 2000-х не давала специалистов должного уровня, так как не подразумевала практику. Не стало института наставничества, который процветал в 1950-е годы в ФЗТУ.

Эта проблема актуальна даже и для нашего предприятия. Люди, проработав 20 лет, в пенсионном возрасте уже не могут полноценно трудиться, выполнять определённые операции, скажем, в связи с ограничением по зрению. Но они имеют большие заслуги перед предприятием и огромный опыт в своей компетенции. К нам приходит молодёжь из институтов, из школ. Я провожу лекции как для школьников Лобни, так и для студентов наших институтов. Ребята, видя живое дело, прикладное, не торговое, остаются, и их обучают наставники.

Наши работники когда-то бесплатно учились в школе, кто-то – в техникуме, институте, кого-то мы потом учили. И я говорю: «Вы стали специалистами – передавайте опыт следующим!» Принцип один: бесплатно взял знания − бесплатно передай! Не все, кстати, и не сразу с этим согласились, но в основном люди отзываются. За границей принцип обратный: надо платить за обучение, а токарь токарю конкурент. Я же внутрицеховую конкуренцию не приемлю. Пытаюсь выстраивать отношения в коллективе в национальном духе, который был присущ русскому народу и до революции, и при СССР. На предприятии есть касса взаимопомощи, беспроцентное кредитование работников. Люди держатся за «Пластметалл», потому что понимают: в трудной ситуации, которая может случиться с каждым в любой момент, предприятие придёт на помощь. У нас сейчас работает второе поколение, надеюсь, придёт и третье. Текучки практически нет. Предприятие – это не станки и стены, это живой организм, паттерн, дух коллектива. У меня получилось создать его: люди думают не только о собственной выгоде, но и об интересах предприятия.

В настоящее будущее!

Однако, несмотря на текущие успехи моих производств, я понимаю, что надо развивать новые продукты. Нужно постоянно думать о новом для себя и для предприятия. Основная моя задача − сохранение коллектива, а если я потеряю заказы, буду вынужден его распустить.

Сегодня Гособоронзаказ в связи с насыщением техникой вооруженных сил уменьшается, большинство аэродромов модернизировано, и через несколько лет мы можем ожидать значительное снижение объёма заказов. В связи с этим я должен находить новые ниши и создавать новые продукты, чтобы сохранить и развить компанию и поддерживать репутацию «предприятия будущего». «Пластметалл» не может конкурировать с западными и восточными производителями бытовой техники и товаров народного потребления: мы малое предприятие, и конкурентные условия не равны, тем более что мы не владеем равными с ними рекламными маркетинговыми возможностями. Зато можем предлагать наукоёмкие новые товары, существующие за границей в очень узком сегменте либо не имеющие аналогов вовсе. В России остаётся обширный рынок в сфере энергетики, развивается цифровое сельское хозяйство, точечное земледелие.

Надо отметить, что сейчас российская наука поставлена в тяжелейшие условия и многие учёные ищут поддержку именно у национального бизнеса, потому что международные корпорации имеют порочную практику забирать себе даже запатентованные идеи, а у учёных недостаточно средств и юридических возможностей для получения международных патентов. Мы можем помочь это сделать. У учёных не хватает также производственных мощностей и финансовых возможностей для развития своих идей. От идей до демонстраторов-прототипов очень длинный путь, от прототипов до промышленных образцов еще длиннее. На сегодня мы в состоянии их предоставить и предоставляем не только «из корысти», но зачастую по принципу «сохранения знаний русской цивилизации».

Война дронов

Необдуманное вмешательство человека в экосистему приводит к страшным последствиям. Один из примеров тому – экспансия борщевика Сосновского. Это растение, естественный ареал произрастания которого Турция и Кавказ, после войны в СССР пытались культивировать в качестве силосного. Борщевик спешно высеяли в разных частях страны, не до конца изучив его свойства. Вскоре оказалось, что коровы, им питающиеся, дают горькое молоко и телят-мутантов. А сок растения ядовит: повышает чувствительность кожи к ультрафиолету, что приводит к сильным ожогам, а иногда и к смерти. От культивации борщевика отказались, но было поздно. Одичав, растение вытесняет эндемики и полностью разрушает экосистему. Захваченная им в европейской части РФ площадь уже составляет миллион гектаров. Борщевик стал проблемой и для стран Восточной Европы: Беларуси, Украины, Польши, Германии. Московская область – один из самых неблагоприятных по борщевику регионов. В последние годы предлагаются разные способы борьбы с живучим сорняком, но многие из них уже доказали свою неэффективность. К счастью, на помощь нам могут прийти высокие технологии!

Мы разработали систему точечной борьбы с борщевиком Сосновского с применением беспилотных летательных аппаратов. Система разрабатывалась совместно с Институтом проблем управления Академии Наук РФ.

Полтора года назад я познакомился с учёным, программистом, сотрудником Института управления Юрием Воробьёвым, который 15 лет занимался и занимается математикой и конструированием дронов и беспилотных летательных аппаратов. Мы договорились, что я обеспечу материально-техническую базу, предоставлю людские и технические возможности своего предприятия и помогу развить эту тематику. Юрием Дмитриевичем разработаны оригинальные программные продукты и соответствующие технологии, позволяющие наладить эффективную и системную работу по борьбе с борщевиком. Не вдаваясь в технические детали, являющиеся ноу-хау компании, могу сообщить, что, используя спектральные камеры, сигнал от которых обрабатывается прямо на борту летательного аппарата, мы добиваемся кратного увеличения производительности при выявлении очагов поражения борщевиком.

Собранная информация передается на агродрон-опрыскиватель, который в автоматическом режиме и с производительностью, недоступной для традиционных технологий, производит обработку выявленных ранее очагов поражения.

Идея может найти применение в нескольких секторах, в том числе аграрном.

У нас в собственности 50 гектар земли в Дмитровском районе, предназначенных для сельхозэкспериментов. В этом году на наших полях, тоже засорённых борщевиком, провели эксперимент, увенчавшийся успехом на 80%. Ошибка, не позволившая достичь 100% результата, была в том, что мы проводили обработку с конца мая по начало июня, а надо было начинать её в начале мая – конце апреля. Борщевик прорастает раньше остальных растений, развивается очень бурно, и сил для борьбы с ним в конце мая нужно на порядок больше, чем в начале. Однако мы посчитали опыт удачным и будем продолжать эксперимент в 2020 году. Чтобы искоренить борщевик с применением умных летающих роботов-дронов, понадобится два-три года, при этом будет исключён человеческий фактор в борьбе с вредным и весьма живучим растением. Человек при обработке пестицидами может случайно пропустить хотя бы одно растение, а этого достаточно, чтобы вновь заразить всё поле, так как один зонтик борщевика содержит до 35 тысяч семян.

У нас же сначала создаётся качественная цифровая карта произрастания борщевика, где отмечены абсолютно все растения, и все они обрабатываются дроном-опрыскивателем по координатам.

У меня спрашивают: насколько это безопасно для экологии? Но проблема вноса пестицидов не в том, что они ядовиты, а в том, насколько они качественны, и в том, соблюдается ли правильная концентрация. Когда концентрация нормальная, природа самостоятельно справляется с утилизацией остатков химиката. А если при производстве смеси нарушена концентрация и использованы сомнительные ингредиенты, наносится значительный вред природе. В этом смысле агродрон, действующий адресно, что исключает излишний расход пестицида, и заправленный «правильными» пестицидами, – отличное решение проблемы.

Наша разработка – интеллектуальный продукт, а в перспективе – экспортный товар. Естественно, мы рассчитываем на помощь государства, и уже начинаем получать её. В 2018 году мы выиграли грант от Министерства инноваций Московской области, подав заявку на конкурс по цифровизации в сельском хозяйстве. Экспертная комиссия оценила актуальность нашей темы, и мы получили гранд на 2,5 миллиона рублей. Поддержка правительства Московской области воодушевила нас, так как известно, что без заказчика любой бизнес существовать не может.

Но мы лишь в начале пути. Совмещение полётной математики, ботанических и агрономических знаний – нетривиальная, многоступенчатая задача. Мы видим в этом направлении возможности для развития и эволюции нашего предприятия, помогая при этом в решении общенациональных проблем.

Страна большой энергии

Энергетика очень развита в России, и экспортный потенциал энергетической системы страны гигантский. В связи с необъятной территорией энергетический комплекс страны огромен, а его высоковольтные системы требуют постоянной модернизации. Совместно с Московским энергетическим институтом мы по собственной инициативе разработали токопроводы в твёрдой изоляции.

Задача очень наукоёмкая. Это наука, связанная с композитами. Российские химики сейчас создают инновационные композитные материалы, имеющие лучшие токоизолирующие свойства. На основании этих разработок российских ученых и тех математических расчётов, которые мы производим совместно с МЭИ, мы изготовили образцы продукции, пока на 10-20кВ, и направили для сертификации в ближайшее время. Надо сказать, что мы имеем суперкомпьютер, входящий в топ-30 российских суперкомпьютеров, но даже с его помощью рассчитать подобное изделие математически очень сложно.

Российские сети сегодня работают в основном на напряжении в 6-12кВ. А в Америке, например, они на 35 кВ. Чем выше напряжение при передаче электроэнергии, тем ниже потери, которые измеряются миллиардами, тем более на просторах России.

Мы разработали также токопровод на 35 кВ в твёрдой изоляции. Сегодня в России есть только одна компания, выпускающая подобную продукцию и то наполовину принадлежащая западноевропейскому концерну, есть поставки из Турции и из Германии. Рынок этой продукции в России – более 10 миллиардов рублей в год.

Напряжение на наших ЛЭП, как правило, 35 кВ, а в момент генерации на гидроэлектростанции или ТЭЦ огромное напряжение в сотни МВ должно пройти несколько сотен метров по зданию, прежде чем разделится на ЛЭП, потом на подстанции.

Следующий наш шаг – токопроводы в твёрдой изоляции 70 кВ и 110 кВ.

На сегодня вместе с Московским энергетическим институтом в рамках Государственной программы развития энергетики мы взялись за разработку токопроводов в твёрдой изоляции до 110 кВ. В мире их выпускает всего одна швейцарская компания. В августе 2019-го Министерством науки был объявлен конкурс на гранды, и мы совместно с МЭИ подали заявку на 170 млн рублей. «Пластметалл» выступает индустриальным партнёром, а деньги должен получить институт. В рамках этого проекта мы получим технологии, основы которых уже создали совместно с учеными из МЭИ. Это позволит нам через два года стать единственной национальной компанией по производству токопроводов в твёрдой изоляции.

Сейчас на ЛЭП по всей России установлены либо изделия, произведённые в 70-е − 80-е годы, либо немецкие. Есть программа ликвидации ЛЭП в Москве, которая более 10 лет стоит на месте. Земля в столице очень дорогая, а ЛЭП занимает много места, к тому же они не эстетичны. Проект этот был очень дорогим в связи с тем, что материалы планировались импортные. Наша задача − выпустить изделия в два раза дешевле иностранных и таким образом продвинуть эту программу по благоустройству Москвы.

Это только для начала рынок энергетики в стране огромен и постоянен. Мы изучали, например, энергосистему Крыма, Севастополя. Там работают изделия, созданные в 1950-х годах, срок годности которых давно истёк. Ситуация с заменой энергопринимающих устройств и систем во многих регионах катастрофическая. Это угроза населению, предвестие техногенных катастроф.

В качестве будущих заказчиков мы видим как частные компании, владеющие энергогенерирующими установками, так и государственные Россети.

Новый век пара: Здоровое будущее наших детей!

Президент в одной из своих недавних речей информировал нас о том, что здоровых детей в России сегодня рождается все меньше, сейчас их чуть более 20%! Поэтому проекты с дронами и токопроводами – важные, но не самые главные для нас.

Учёный с мировым именем, д.ф.-м. наук, профессор и заведующий лабораторией ИФХ РАН им. Семёнова Сергей Михайлович Фролов в 2017 г. изобрёл принцип получения пара с температурой более 2000 0С, мы, взяв за основу его изобретение, разработали и построили парогенератор. Сергей Михайлович входит в мировой «Совет по горению», он ученик и продолжатель дела основоположника теории импульсного горения, трижды Героя Соцтруда Я.Б Зельдовича.

Вода при такой температуре называется гипертермализованной и становится сильнейшим окислителем. Любая органика, подвергшаяся действию такого пара, немедленно превращается в топливный газ или синтез-газ. При этом все органические вещества расщепляются на простые молекулы углерода, кислорода, водорода, CO, CH, Н2, химические реакции идут с огромной скоростью и не образуют сложных химических элементов, например, диоксинов.

В ноябре прошлого года изобретение С.М. Фроловым дешёвого способа получения гипертермализованной воды, которое я считаю достойным Нобелевской премии, прошло слушания на открытом заседании Академии наук и получило поддержку. В апреле этого года мы с Фроловым выступали на Совете по безопасности при президиуме РАН и также получили поддержку проекта. Проект горячо поддерживает виднейший специалист в области органической химии, директор Института биохимии, член-корреспондент РАН, заведующий кафедрой химической энзимологии химического факультета МГУ С.Д. Варфоломеев. Сегодня парогенератор поднял на щит и Всероссийский народный фронт, который поддерживает инициативы экологов и отечественных ученых в сложном вопросе о строительстве мусоросжигающих заводов, заявляя, что существуют альтернативные отечественные разработки. С подачи ОНФ мы сейчас ведем переговоры с РТ-Инвест и Ростехом по применению нашей технологии в переработке медицинских отходов. Это проблема национальная, более того – общемировая. Сжигание мусора, я считаю, – очень опасная и непрогнозируемая технология. Если температура горения ниже 1200 градусов и отходы неоднородны по влажности и температуре (а мусор – очень разнородный материал, по составу включающий в себя всю таблицу Менделеева), идут химические реакции с выделением веществ, которые не только ещё не исследованы, но и, вероятно, неизвестны науке. Просчитать с математической точки зрения реактор для сжигания ТБО невозможно в связи с огромным спектром входящих данных. Если сжигание происходит при температуре ниже 1200 0С, при охлаждении отходящих газов образуются диоксины, бороться с которыми практически невозможно. Это знают и отечественные ученые, и поставщики заводов. Вылетая в трубу, диоксины рассеиваются на значительные территории, мониторинг которых невозможен, в отличие от свалок. На мой непрофессиональный и поверхностный в вопросах биохимии взгляд, свалка, если защитить грунтовые воды могильником из гидрофобизированного бетона, и то более безопасный способ, хотя тоже очень спорный вариант.

С помощью технологии Фролова мы все органические вещества превращаем в синтез-газ и простые газы, то есть ценное химическое сырьё. Половина их идёт на работу установки, половина – в доход. Хлорсодержащие, серосодержащие и бромсодержащие вещества осаждаются в виде кислот и могут использоваться в химической промышленности.

В зольных остатках из-за очень высоких температур все металлы переходят в оксиды. Я начал свой рассказ с того, что «Пластметалл» выпускает строительные материалы. Я работал с Институтом по разработке строительных материалов и знаю, что оксиды металлов при перемалывании превращаются в суперцемент и суперклей для блоков. Обеззараженные зольные остатки становятся отличными стройматериалами. Получается практически безотходная технология: на выходе имеем газы, которые могут быть использованы в качестве топлива, кислоты для химической промышленности и оксиды для производства стройматериалов, и всё это – в рамках небольшого завода. И при этом безопасно для экологии решаем грандиозную «мусорную проблему» человечества, освобождая от отходов океаны, моря, реки и всю землю. Это другая цивилизационная ступень, при этом экономически выгодная, это технология будущего!

На чаше весов в этом споре – не деньги, не доходы, а здоровье каждого из нас и наших детей! Вопрос переработки коммунальных отходов – один из важнейших вопросов нашего цивилизационного развития! Поиск истинного направления в данном вопросе лично для меня является миссией жизни.

Изготовление парогенераторов в промышленном масштабе – задача национальная, уровня Нацпроекта. И заметьте – аналогов в мире не существует. Но «Пластметалл» – небольшое предприятие, и наших ресурсов и лоббистских возможностей пока не хватает на его полноценное продвижение. Однако мы сейчас запатентовали парогенератор на международном уровне, получили патент, а также сумели сделать стартап, которым заинтересовались. Недавно я по этому поводу встречался с советником по технологиям генерального директора РТ-Инвест Константином Диесперовым. Как технический эксперт РТ-Инвест, он оценил важность этого изобретения.

В регионе с населением около 5 миллионов человек образуется около 1200- 2000 тонн медицинских отходов в год, а такие центры, как Москва и Санкт- Петербург, значительно превосходят этот показатель, так как в них сосредоточено много крупных больниц федерального значения. Из этих медотходов реально перерабатывается около 15%, остальное закапывается на свалках, заметьте – незамерзающих. Это прямая биологическая опасность. Сейчас мы ведём переговоры с РТ-Инвест по передаче прав в части переработки медицинских отходов.

Решение проблемы требует времени и, конечно, средств. Американцы вложили в утилизацию своих медотходов 20 лет научных исследований и 3 триллиона долларов. Невозможно ничего сделать без денег и за полгода. Но, чтобы наша цивилизация не оказалось погребённой под мусором, как гражданин и патриот я обязан поддерживать учёного Сергея Фролова как носителя цивилизационных знаний. Уникальная компьютерная программа, позволившая создать парогенератор, разрабатывалась командой под руководством Фролова почти 25 лет, три года ушло, чтобы создать одну установку. Это очень серьезная работа, которая должна стать Национальным проектом.

«Пластметалл» – На позитиве

Перспективы развития нашего предприятия я связываю с решением технологических проблем общества и переходом на новый цивилизационный, экологически безопасный уровень, подразумевающий социальную и экологическую защиту соотечественников.

На такие рельсы перешла вся европейская цивилизация в начале 2000-х годов, там изменилось сознание общества и бизнеса. Понятие прибыли уходит, приходят понятия социальной ответственности и защиты экологии. Это новая философия, в рамках реализации которой общество должно решить несколько технологических проблем. Мы, опираясь на учёных, носителей информации, помогающей решить проблемы в электротехнике, сельском хозяйстве, системе работы с отходами, создаём прототипы и зачатки новейших технологий. Заработав первые деньги на отходах, мы не понаслышке знаем, что правильная их утилизация приносит большие прибыли, при этом решая социально-экологические проблемы.

Компания «Пластметалл» на позитиве, мы полны энергии, коллектив молодой, средний возраст сотрудников – 35 лет, много молодёжи. Молодёжь узнает о наших разработках и приходит в компанию, отодвигая вопросы денег на второй план. Приятно, что наши идеи находят отклик у молодого поколения. Значит, мы и правда – предприятие будущего!

Беседовала Елена Александрова